Именем Пресвятой Революции, сгинь, вредное суеверие!
* * *
Отчего не ходить в походы,
И на подвиги не пускаться,
И не странствовать год за годом,
Если есть куда возвращаться?
Отчего не поставить парус,
Открывая дальние страны,
Если есть великая малость –
Берег родины за туманом?
Отчего не звенеть оружьем,
Выясняя вопросы чести,
Если знаешь: кому-то нужен,
Кто-то ждет о тебе известий?
А когда заросла тропинка
И не будет конца разлуке,
Вдруг потянет холодом в спину:
«Для чего?..»
И оустишь руки.
(с – М.Семенова «Волкодав»)
Отчего не ходить в походы,
И на подвиги не пускаться,
И не странствовать год за годом,
Если есть куда возвращаться?
Отчего не поставить парус,
Открывая дальние страны,
Если есть великая малость –
Берег родины за туманом?
Отчего не звенеть оружьем,
Выясняя вопросы чести,
Если знаешь: кому-то нужен,
Кто-то ждет о тебе известий?
А когда заросла тропинка
И не будет конца разлуке,
Вдруг потянет холодом в спину:
«Для чего?..»
И оустишь руки.
(с – М.Семенова «Волкодав»)
Спрашивается, зачем я сюда вернулась. Именно без вопросительного знака. Чего мне не хватало в банальном реале, на даче с глуповатыми (и в этом милыми) юношами, в горячем воздухе в лицо и от асфальта, в безупречной скорости Дьявола, только что вернувшегося с профилактического ремонта, в милых разговорах с Сумерк о моем будущем и ее прошлом в ролевых играх, в книгах – програмных и простых? У меня есть все – бери, что хочешь. Нет одного – надежды. Никакой. Улыбки, смех, легкий и безумный флирт, ненавязчивое и язвительное издевательство, равнодушие и похотливый скулеж... То, что на виду. А внутри полная безнадега и наслаждение только на скорости, равной скорости машин на свободной дороге, на дороге, которая вряд ли подкинет опасную кочку или смертоносный камень, на Дьяволе, послушном и доверчивом, под облаком, скрывающем палящее солнце, под ветром, нежно убирающем волосы с моего лица...
Уверенность в себе? Да, признаю, она осталась. Но только приправленная равнодушием. Выглядывающий из-под топика край нижнего белья, крупное родимое пятно, отсутсвие макияжа и художественный беспорядок на голове – все то, что раньше заставляло меня если не краснеть, то хотя бы чувствовать себя достаточно неловко, - стали безразличны и несущественны.
И главное изменение. Кажется, во мне умерла та маленькая доверчивая глупышка, которая в каждом встречном юноше от 16 до 19 видеть потенциального бойфренда. Теперь большее, на что могут рассчитывать очень многие – крепкая дружба. Может, так и не кажется, но я могу быть хорошим другом, способным поддержать в трудную минуту и способным сохранить тайны. Только слишком многим этого мало. В стремлении помочь они видят глубочайшее чувство, которое мне – увы – в данный момент незнакомо. А если и знакомо, то их это касается лишь косвенно.
Да и стоит ли о том, чего почти все не поймут? Пожалуй, на том и закончу.
ПыСы Тем открыта для обсуждения. :0)